По материалам издания: Попов А. В. Из истории
Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке
(в Китае, Корее и Японии) // Христианство
на Дальнем Востоке: Материалы международной
научной конференции. - Владивосток:
ДВГУ, 2000. - С. 149-154.

Перепечатано с сайта: "Русская эмиграция",
разработанного Центром по изучению русского зарубежья
Института политического и военного анализа

До революции 1917 г. в России миссии Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке имелись в Китае (с 1715 г.), Японии (с 1871г.) и Корее (с 1900 г.).

Православие в Китае берет своё начало от так называемых албазинских пленников, взятых китайцами в плен при осаде крепости Албазин в 1685 г., уведённых в Пекин и приглашённых на службу китайским богдыханом. Вместе с албазинскими пленниками был уведён в Пекин и иерей Максим Леонтьев .

В Пекине иереем Максимом в 1696 г. была устроена первая русская православная церковь во имя св. Софии, которая также долго называлась Никольской по имени привезённого из России и чтимого албазинцами образа Святого Николая . В 1715 г. по предложению Митрополита Феофила Тобольского с согласия богдыхана в Пекин была отправлена первая русская духовная Миссия. Она состояла из 10 человек под начальством Архимандрита Илариона (Лежайского) .

Русская духовная Миссия в Китае содержалась за счёт российского правительства. В своей деятельности она ограничивалась пределами русской паствы и не должна была заниматься политикой.

До открытия в 1861 г. российской дипломатической Миссии духовная Миссия выполняла также и дипломатические функции. В 1863 г. Пекинская Миссия была передана из ведения Министерства иностранных дел в подчинение Святейшему Синоду.

Во второй половине XIX в. - начале XX в. Миссия предпринимала усилия и для собственно миссионерской деятельности среди китайцев.

Наибольшего размаха миссионерская деятельность достигла во время 18-й Миссии и связана с именем её начальника, будущего митрополита, Иннокентия (Фигуровского), который возглавлял Миссию с 1896 г. по 1931 г.

Революция и последующая гражданская война кардинально изменили роль и место русской православной церкви за пределами России, канонические основы её существования за границей. В первую очередь это вызвано тем, что за пределами России оказалось большое количество (около 2 миллионов человек) русских православных людей, ставших беженцами после поражения белых армий в гражданской войне. Вместе с паствой за рубежом оказались многие православные священники и архипастыри.

Из рапорта Главного священника Земской Рати Протоиерея Леонида Викторова на имя его Высокопреосвященства Мефодия, Архиепископа Харбинского и Маньчжурского:

"В конце октября 1922 года войска Земской Рати под давлением большевиков должны были оставить пределы Приморской области и перейти через границу, частию в Китай, частию - в Корею. При оставлении Владивостока мной было сообщено военному духовенству о тех тяжёлых перспективах, какие на чужбине ожидали каждого из нас, и поставлен вопрос о свободном выборе решения каждым священником.

Часть духовенства, после этого, осталась в городе Владивостоке, часть заявила о желании следовать с частями Рати за границу и разделить общую судьбу. Перед переходом границы, в последний раз Господь привёл служить Божественную Литургию в Ново-Киевском селе и здесь уже почувствовалось, что наступает какой-то решительный момент; все испытывали особенно тревожное душевное состояние и перед всеми, как перед пастырями, так и перед воинами стоял ребром вопрос: "Что же дальше, где когда и как Господь приведёт молиться в будущем?".

Но жребий был брошен и новый крест стал неизбежен и каждому определён Всевышним. Войска, их семьи, старые и малые двинулись - одним пешком в Китай, другие - пароходами в Корейские порты.

Что ожидало всех и каждого в чужой земле, было полнейшей неизвестностью; все предположения и планы рушились сами собой. Сначала полагали, что движение будет ускорено к центральным городам к линии дороги, но на деле получилось далеко не так. Группа, ушедшая в Китай, принуждена была невольно простоять два месяца в городке Хунь-Чунь, близ границы русской, а группа, уехавшая морем, разгрузилась в и осела в первом попавшемся порту - Гензане. Настал момент, когда люди были всецело во власти внешней обстановки.

А жизнь нисколько не считалась с положением людей своей обычной чередой. Люди родились, умирали и, как ни странно, даже женились.

В духовном отношении во всех произошла какая-то невидимая перемена; почувствовалась особенная тоска по всему родному.

При таком положении не оставался без внимания и православный пастырь. К нему обращались со своими нуждами духовными и с одним настойчивым вопросом: будет ли богослужение в языческой стране и когда. Пришлось пойти навстречу этому желанию и запросам массы с нарушением, быть может, того обычного порядка благочиния и дисциплины, в каких издавна воспитывались.

Во Владивостоке и пастыри и воины находились под духовным попечением и руководством Преосвященного Владыки Михаила, а в Китае и Корее и этой возможности лишились. Считая создавшееся положение совершенно ненормальным, я, как старший по должности священник, счёл своей обязанностью обратиться к Вашему Высокопреосвященству с соответствующим прошением, посланным с Начальником Канцелярии Правителя г. Домрачеевым и отдал распоряжение возносить молитвы Господу Богу во всех лагерях военных беженцев о Вашем здравии. По-видимому моё прошение не было доставлено по назначению.

А время шло день за днём, неделя за неделей и не терпело отлагательств. Дети и взрослые болели, умирали; родители молили о Св. Причастии. В одном Гензане за это время открылось целое детское кладбище, где схоронено более 300 детей.

В виду создавшегося положения я за своей ответственностью отдал распоряжение в Гензан и лично в Хунь-Чуне стал прилагать усилия к тому, чтобы получить от китайцев разрешение на совершение богослужений и организовал последние, считая долгом иерейской совести раскаяться в содеянном перед Епископом и при первой возможности просить Святительского благословения на совершение Богослужений. Усилия были увенчаны успехом. Китайцы дали разрешение на совершение Богослужений, а администрация английской таможни любезно предоставила для них одно из чистых помещений. Здесь в течении двух месяцев мной и совершались всенощные бдения обедницы, с участием всего духовенства группы при пении двух любительских хоров. Для приобщения младенцев и взрослых исповедников перед Рождеством Христовым на переносном Св. Антиминсе было совершено несколько Божественных Литургий. Точно так же были организованы богослужения для беженцев в городах Ян-Ци-Гане и Гензане, причём здание для церкви в г. Гензане оборудовано усердием православного и буддистского японских обществ.

С переходом воинских частей к району Гирина вопрос о богослужении храмоздательстве снова стал на очередь. В течении месяца в Гирине оборудовано помещение для церкви в солдатском лагере, а в настоящее время приступлено к хлопотам о создании церкви также в офицерском лагере. Везде и всюду перед открытием богослужения служились водосвятные молебствия.

Донося о вышеизложенном Вашему Высокопреосвященству, должен засвидетельствовать, что все беженские организации разбросанные по Китаю и Корее, единодушно мыслят себя находящимися под Вашим Архипастырским попечением и лелеют мысль, что на совершение богослужения, и, особенно, Божественной Литургии в текущие дни Св. Четыредесятницы и Великого Праздника - Светлого Христова Воскресения последует разрешение и святительское благословение. Такое желание беженских групп обуславливается глубоким уважением всех воинских чинов Вашего Высокопреосвященства и естественным тяготением к Харбину, как единственной Епархии, свободной от большевицкого засилья и растлевающего влияния "живой церкви" ".

События гражданской войны, изменение границ, эмиграция, отсутствие постоянной связи с Патриархом и священным Синодом в Москве повлекли за собой многочисленные расколы, изменения юрисдикционной принадлежности многих епархий, церквей. Период после окончания гражданской войны, образования новой церковной диаспоры за пределами России (1920-1930-е гг.) в литературе часто называют периодом "великой церковной смуты". Причём раскол был характерен не только для православных вне России, но и для церкви в самой России, что приносило дополнительную разлагающую, дезоорганизующую составляющую и в организацию церковной жизни вне России. В полной мере это относится и к деятельности Миссии в Китае.

В 1920 г. Российская Духовная Миссия в Китае перешла в подчинение Высшего Церковного Управления за границей, впоследствии Архиерейского Синода РПЦ за границей. Была образована новая епархия - Пекинская и Китайская во главе с начальником 18-й Миссии владыкой Иннокентием. Кроме того в Манчжурии была организована непосредственно подчинявшаяся Архиерейскому Синоду Харбинская епархия, управляющаяся митрополитом Харбинским Мефодием.

В 1922 г. уже на первом Епархиальном Собрании было возбуждено ходатайство перед Архиерейским Синодом временно открытую Харбинскую епархию утвердить постоянной. Но ходатайство было отклонено Архиерейским Синодом в виду того, что образование самостоятельной Харбинской епархии было опротестовано Владивостокским епископом Михаилом и Архиепископом Пекинским Иннокентием.

И в дальнейшем русская жизнь в Китае характеризовалась бесконечными тяжбами и взаимными обвинениями между клириками Пекинской Духовной Миссии и Харбинской епархии. В частности митрополит Мефодий в своих письмах в Архиерейский Синод РПЦ за границей неоднократно указывал:

"Архиепископ Иннокентий ясно и определенно выявил свой уклон в католичество признанием ошибочнаго католическаго учения о приматстве апостола Петра, на котором католическая теология построила свое лжеучение о папском всевластии, лжеучение более вредное и опасное, чем все ереси, лжеучение принесшее неисчислимое зло Церкви. Притязания пап на вселенское всевластие было главной причиной отпадения папства и католичества от седми вселенских соборов вселенской истины и разрыв с Восточной Церковью. Это притязание на вселенское всевластие всегда являлось и будет являться главной и непреодолимой препоной сближения Запада с Востоком. Признать папскую власть значит тем самым признать папство во всем содержании и его объеме и отречься от православия…

Архиепскоп Иннокентий должен знать, что говорит, если он так говорит, то ему приличнее быть в рядах епископов - послушников папы, а не в рядах православных епископов. Какой авторитет может иметь епископ перед православными епископами и верующим православным народом, уклонившийся от чистоты православного учения и впавший в заблуждение в таком важном моменте, как вопрос о папском всевластии, расколовшем единый христианский мир на две непримиримых половины. Имеет ли после этого Архиепископ Иннокентий даже нравственное право домогаться какого-то главенства над другими епископами.

Харбинская епархия вступила уже в четвертый год своего существования и, действуя при самых стесненных условиях, достигла степени благоустройства прежних нормальных епархий, а посему бывшим с 24 февраля по 1 марта 1926 года третьим Епархиальным Собранием вновь постановлено ходатайствовать перед Заграничным Архиерейским Синодом об утверждении Харбинской епархии постоянной.

Представляя о вышеизложенном беру смелость просить Архиерейский Синод:

1) признать домогательство Архиепископа Иннокентия совершенно ничтожным, не имеющим никакой силы, вносящим только смуту и нестроения в жизнь епархии, как это показал вопрос о Трехречьи, которым Архиепископ Иннокентий заинтересовался только после того, как предположил там заарендовать землю и устроить доходную статью для Пекина.

2) подтвердить полную самостоятельность Харбинской епархии вне всякой зависимости от Пекинскаго Архиепископа, как яко-бы главы епископов (не существующих) народа (невернаго) китайскаго. Такое подтверждение придаст большую устойчивость порядку епархиальной жизни и больший авторитет епархиальной власти.

Вашего святейшества нижайший послушник Мефодий, Архиепископ Харбинский и Маньчжурский." .

Харбинская епархия претендовала на своё первенство на Дальнем Востоке, что впоследствии привело к образованию двух церковных центров - Экзархата в Харбине и Миссии в Пекине. Русская православная церковь в Китае, православие в Китае существовали многие годы и выдержали много испытаний.

Тяжелым для русской церкви в Китае был XX в. После революции прервалась связь с матерью церковью, неясным стало каноническое положение, не способствовали церковному покою и постоянные расколы.

В 1956 г. Московский Патриархат даровал Китайской Православной Церкви автономию и отозвал всех русских священников. Но особенно трагичными для православия стали 1960-е гг., годы культурной революции, когда православная церковь в Китае прекратила своё существование, а храмы и монастыри были разрушены.


Православие в Японии ведёт свое начало с конца 50-х гг. XIX в., когда при русском консульстве в Хакодате была открыта первая в Японии православная церковь. Миссионерская деятельность началась в 1871 г. с момента образования Духовной Миссии, начальником которой был назначен иеромонах Николай (Касаткин), возведённый в сан архимандрита. До своей кончины в 1912 г. он окрестил около 10000 японцев и перевёл на японский язык Новый завет, многие богослужебные книги.

Православие в Японии прошло сложный путь и вступило в новый этап в 1972 г., когда был интронизирован первый митрополит-японец Феодосий. С 1945 г. по 1970 г. Японская православная церковь находилась под юрисдикцией Американской Митрополии. В 1971 г. Московский патриархат предоставил Православной Церкви в Америке автокефалию. Последняя возвратила Японскую Православную Церковь под юрисдикцию Москвы, а Москва, в свою очередь, объявила Японскую Церковь автономной.

В настоящее время в Японской Церкви 3 епархии и 150 приходов. Все духовенство японского происхождения и получило своё образование в духовной семинарии в Токио.


Православная Духовная Миссия в Корее была призвана к своему существованию в 1897 г., но фактически открыла свои действия в 1900 г.

Первым начальником Миссии был назначен Архимандрит Амвросий (Гудко), направившийся к месту своего служения в том же 1897 г., но в силу некоторых обстоятельств, сложившихся для него неблагоприятно, принужден был возвратиться с дороги обратно в Россию.

Вторым - Архимандрит Хрисанф (Шетковский), положивший начало основанию Миссии и миссионерской деятельности и прослуживший с 1900 г. по 1904 г. Миссия с 1904 г. по 1906 г. была закрыта в связи с военными действиями, открывшимися между Японией и Россией (со 2 февраля 1904 г. по 15 августа 1906 г.).

Третьим - Архимандрит Павел (Ивановский), прослуживший с 1906 г. по 1912 г.

Четвёртым - Архимандрит Иринарх (Шемановский), прослуживший с 1912 г. по 1914 г.

Пятым был назначен в качестве управляющего миссией Игумен Владимир (Скрижалин), прослуживший с 1914 г. по 1917 г.

Шестым - Иеромонах Палладий (Селецкий), в качестве заведующего прослуживший всего 2-3 месяца.

Седьмым - Архимандрит Феодосий (Перевалов), прослуживший с 1917 г. по 1920 г. в качестве заведующего, а с 1920 г. по 1927 г. в звании начальника Миссии.

Церковь миссийская в честь святителя и чудотворца Николая носила временный характер. С 1900 г. по 1903 г. она находилась в доме Дипломатической миссии, затем, с 1903 г., когда были окончены миссийские постройки, перенесена в собственное помещение, а именно в школьное здание. Штат Миссии состоял из Архимандрита, иеродиакона и псаломщика.

Содержание шло из средств Св. Синода, сначала в сумме 6.870 рублей, затем (с 1903 г.) - в сумме 10.170 рублей в год. Из этой суммы причиталось 3.000 рублей Архимандриту, 2000 рублей - иеродиакону, 1.500 рублей - псаломщику и 3.670 рублей - на отопление, освещение, прислугу и школы. Такое содержание Миссия получала со времени её основания до 1917 г. включительно.

После революции 1917 г. Миссия осталась без средств к существованию. Чтобы не прерывать предпринятой деятельности предстоятель её принужден был сам изыскивать средства и поддерживать учреждение. Так, в 1918-1919 гг. помогал ей своими средствами местный англиканский Епископ г. Троллот, выдав чек на сумму 5.100 йен. Одновременно с ним пожертвовал русский гражданин А.М. Гинсбург 2.100 йен.

В 1920-1922 гг. по просьбе начальника Миссии наше Посольство в Токио выдало сумму 4.700 йен. Таким образом, в первые годы после революции Миссия всё же находила средства на своё содержание.

В 1920-е гг. она существовала исключительно на доходы, получаемые от сдачи квартир в наём, но доходы эти были очень незначительны.

Кроме Сеула Миссия имела пять миссионерских станов или, вернее, приходов в провинции, с небольшим числом христиан корейцев. При каждом из станов был молитвенный дом-фанза и небольшой клочок земли. Станы до 1918 г. обслуживались священником, псаломщиком и пятью катехизаторами корейцами.

В 1918 г., когда иссякли все средства к существованию, служащие станов прекратили свою деятельность и селения остались без руководителей. После 1918 г. роль катехизаторов исполняли местные сторожилы-корейцы. В станы происходили время от времени наезды членов Миссии.

Школьное дело с 1906 г. по 1917 г. шло более или менее успешно. Занятия велись в 5-6 школах при 10 учащих и 220-240 учащихся. Но они по тем же материальным соображениям были приостановлены ещё в 1917 г.

В административном отношении Миссия подчинялась с 1897 г. по 1908 г. Петербургскому Митрополиту на общих для заграничных Миссий основаниях, с 1908 г. по 1923 г. - Владивостокскому Архиепископу, с 1923 г. по настоящее время - Японскому Архипастырю. В 1924 г. Начальнику Миссии Архимандриту Феодосию удалось зарегистрировать центральный участок с домами в местном окружном суде и стать вкладчиком "Имущественного Общества Православной Церкви Японии" на тех же основаниях, на каких было зарегистрирована Токийская Миссия . С 1927 г. после отъезда Начальника Миссии Архимандрита Феодосия в Японию деятельность Миссии фактически прекратилась.

В целом можно сказать, что миссионерская деятельность РПЦ в Корее не увенчалась успехом. Причины этого косвенно указаны в письме Архимандрита Феодосия Митрополиту Антонию (Храповицкому), в котором он пишет:

"Чувствую себя не по силам отягощённым по управлению вверенной мне Миссии, особенно в её настоящем положении, а также по состоянию здоровья моего, сильно пошатнувшегося за последнее время, имею честь почтительнейше просить Ваше Высокопреосвященство не отказать в назначении меня в другое какое-либо укромное место, в тихий уголок христианского мира, чтобы я мог чувствовать себя в некоторой степени "дома", в кругу своих близких по вере и духу единоплеменников, будь то в монастырь или где - безразлично. Корея же для меня чужая страна, к которой я за все дни службы своей не привык и едва ли когда привыкну, как и к корейскому народу - языческому и совершенно несхожему по воззрениям и жизни с нами, европейцами".

Подводя итог миссионерской деятельности и истории православия в дальневосточных странах Китае, Японии, Корее, следует отметить, что христианизация этих стран не достигла значительных успехов. Во многом это объясняется отчуждением дальневосточных народов от христианства как от веры чужестранцев, материализмом и конфуцианством, укоренившимся среди образованных слоёв населения.