По материалам издания: Шулепова Э.А. Роль и
место Православной Церкви
в процессе адаптации
русской эмиграции // Культурная
миссия Российского Зарубежья:
История и современность: Сборник
статей. - М.: Российский институт
культурологии, 1999. - С. 21-27.

Перепечатано с сайта: "Русская эмиграция",
разработанного Центром по изучению русского зарубежья
Института политического и военного анализа

Изучение истории русской эмиграции отечественной историографической наукой только начинается. Существует много белых пятен, как с точки зрения фактографии, так и в концептуальном плане. Большие сложности возникают при попытке пользоваться статистическими данными, которые порою не сопоставимы. К числу важных и многоаспектных проблем истории российской эмиграции относится и проблема ее адаптации. В ней, на наш взгляд, более чем недостаточно изучен вопрос о роли и месте в эмиграции Русской Православной Церкви.

Претендуя лишь на постановку этой многоплановой проблемы в исторической литературе, попытаемся наметить основные направления в деятельности Церкви за рубежом во благо соотечественников, покинувших Родину. Итоги этой практической работы в настоящее время представляют собой не просто исторический опыт ушедших поколений, который, как никогда ранее, может быть востребован нами, современниками, служителями Русской Православной Церкви в странах СНГ для вполне реального решения многих проблем выживания русской диаспоры в ближнем зарубежье.

Как можно судить сегодня по публикациям, рассеяние русских включило прежде всего значительный слой интеллигенции, который нес в себе тот же хромосомный набор, что и оставшиеся в России. По некоторым данным, приблизительно 95% выехавших составляли верующие. Из них 0,5% относились к белому священству России, их было совсем немного. Рядовые священники в большинстве своем остались в России. За рубеж вместе с Добровольческой армией ушли главным образом архиереи южнорусских епархий. К началу 20-х годов Высшее Церковное Управление за границей объединило 34 епископа.

Представители первой волны эмигрантов отмечали: Многие вернулись в церковь. Принадлежа к интеллигенции, относясь ранее к религии с равнодушием, как к институту устаревшему и находящемуся в руках закостенелых и реакционных, они вдруг обнаружили в церкви вечную красоту, открыли мистику, к которой русский народ всегда был расположен и которую можно было и толковать и принимать... так, как душе хочется, думается. Возврат русской интеллигенции в лоно церкви был характерным явлением эмиграции. Храмы были переполнены. Люди, как вспоминал П. Ковалевский, шли туда.. как в убежище от чужого мира, от трудностей жизни. Шли туда, были и такие, от тайного подсознательного ощущения своей вины в том, что произошло с Родиной. От тайного подсознательного раскаяния и личного, и общественного.

Чем же ответила им Церковь? Что сделала для их нравственного и душевного спокойствия, для преодоления практических трудностей повседневной жизни?

Прежде чем ответить на эти вопросы следует вспомнить, что за рубежом и, в частности, в Западной Европе первые русские церкви появились в XYI1 в. как следствие процесса установления и расширения дипломатических и культурных связей. Уже в 1640 г. при русском торговом дворе в Стокгольме существовала русская часовня. В дальнейшем православные храмы возникли в Лондоне (1710), Берлине (1718) и Париже (1720), в Северной Америке (1783), Китае (1795), Южной Америке (1889)5. Но подлинный расцвет русского церковного строительства в Западной Европе приходится на XIX в., когда стали возникать новые церкви в европейских столицах и курортах вместе с развитием династических и культурных связей.

В тех городах, где русские храмы существовали до Октябрьской революции, они, в принципе, могли служить для новых поселенцев, но необходимы были большие средства на их содержание. Так, например, в них очень нуждался кафедральный собор Св.Александра Невского в Париже, центре церковной жизни Русского Зарубежья. Большой приток эмиграции в 1923-1924 годах, в частности во Францию, потребовал строительства новых храмов. Из-за дороговизны земли первые православные храмы во Франции возводились в пригородах Парижа или в его непрестижных районах. Например, в 20-е годы на улице Лекурб была открыта церковь Св.Серафима Саровского, активно функционирующая и поныне. (Ее прихожане в 1991 году принимали участие в акции переноса святых мощей преподобного Серафима Саровского в России.) Как и эта, многие русские церквушки возникали в помещениях барачного типа, и лишь потом обустраивались и украшались. Приспосабливались под православные храмы и католические костелы, и протестантские кирхи при наличии у прихода соответствующих средств. В более поздние годы возводились и прекрасные архитектурные сооружения. Среди них культовые здания, построенные по проекту архитектора А.А. Бенуа на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, военном кладбище в Мурмелоне храм-памятник Св.Иова Почаевского в Брюсселе, храм на Ольшанском кладбище около Праги и т.п. Строились новые храмы уже не столько в местностях, известных курортами для русской аристократии, а там, где сосредотачивались рабочие поселки, возникали русские колонии.

Насколько разнообразен был опыт окормления Русской Православной Церкви своих прихожан, многие ли формы работы с ними нашли применение за пределами Родины?

На начало XX в. в России существовала 51 епархия и один экзархат. При них, как правило, были церковно-приходские, певческие школы, духовные училища, народные больницы, приюты, мастерские, богадельни и т.п. Разнообразно представленные в различных епархиях Российской Империи эти учреждения раскрывают характер воспитательной и просветительской роли Русской Православной Церкви и формы ее окормления своих прихожан. С таким практическим багажом Православная Церковь и начала свое существование вне границ России после революции.

На чужбине, в иноязычной культуре, часто с весьма скудными средствами Русская Православная Церковь оказалась в сложных условиях, где первоочередной задачей стало элементарное выживание.

Все зарубежные исследователи единодушны в том. что Православная Церковь существовала исключительно на пожертвования и средства, получаемые от своей собственной деятельности. Дело обеспечения храма и его священника целиком зависело от паствы, оно опиралось на Устав, принятый Всероссийским поместным собором в 1917 г., согласно которому священник собирал деньги среди жителей местной общины. В тех местах, где колонии русских были весьма разбросаны, заводские управления на основе добровольности собирали два процента от заработка русских в пользу конкретного прихода. Среди основных каналов сбора средств и имущества для Русской Православной Церкви можно отметить следующие:

1. Взносы наиболее состоятельных выходцев из России, а также различные подношения, включая иконы, предметы церковной Утвари, некоторые символы царской армии и т.п. (вспомним, например, в соборе Александра Невского полковые иконы и боевые награды Белой гвардии в киотах среди икон).

2. Пожертвования представителей католических и протестантских учреждений на воспитательную и образовательную работу православной церкви с детьми и подростками.

3. Специфическая кампания по сбору добровольных пожертвований силами так называемого сестричества. (Благотворительная работа среди остронуждающихся, включая и больницы, сбор средств и одежды для них. Через сестер только во Франции проходило до 50-60 тыс. франков в год.).

Вместе с сестричеством почти во всех приходах в Зарубежье функционировали библиотеки, кассы взаимопомощи и похоронные кассы, пункты питания, кружки и т.п. Как видим, жизнь вдали от Родины потребовала от Русской Православной Церкви поиска обновленных форм работы с прихожанами, которым в первую очередь протягивали руку помощи на чужбине. Впоследствии, как правило, при более многочисленных приходах обосновались традиционные для Православной Церкви церковно-приходские школы с регулярным преподаванием Закона Божьего, русской истории, географии и т.п. Кроме того, со временем Русская Православная Церковь, как относящаяся к Парижской юрисдикции, собственно системе Зарубежной Церкви или Митрополии, смогла содержать женские школы-интернаты, приюты, больницы, амбулатории, аптеки, старческие дома и лечебницы, мастерские для обучения подростков и многочисленные ремесленные предприятия.

Спасение русских, в том числе молодых душ, оказавшихся в окружении сильной и активной европейской культуры, было одной из центральных задач Русской Православной Церкви за рубежом. В силу этого еще в 1921 г. в Чехословакии было создано Русское студенческое христианское движение (РСХД), возглавляемое историком русской философии В.В. Зеньковским (впоследствии отец Василий). Движению с самого начала оказал содействие митрополит Евлогий. Эмигранты, особенно молодежь, тянулись к ученым-богословам, к русской философии, которая в отличии от западной была более политизированной и в то же время более приближенной к реальной жизни. С 1925 г. РСХД охватило большинство стран Европы. Съезды этого движения популярны и ныне на Западе.

Руководители РСХД, Русская Православная Церковь за рубежом понимали, что религиозное воспитание российской молодежи это воспитание в духе русской культуры и национального самосознания. Такую цель преследовало в частности созданное в 1925 г. в Париже Общество Икона во главе с Владимиром Павловичем Рябушинским. Члены общества не только пропагандировали русскую икону, они сделали многое для создания памятников русского зодчества и иконописи (архитектор А.А. Бенуа, художник Д.С. Стеллецкий и др.). Несмотря на стремление отдельных русских ознакомить западный мир с Православием (имеем в виду прежде всего такие работы русских философов, как Православие С. Булгакова и Мистическое Богословие Восточной церкви В.Н. Лосского), по мнению представителей первой волны эмиграции, их усилия оказались бы тщетными, если бы само Православие в области иконописания, литургии и творений Отцов Восточной Церкви не произвело бы настоящий переворот в отношениях между христианами.

Для современного исследователя в этой теме много проблем и нерешенных вопросов. И нашим соотечественникам, занимающимся культурой Российского Зарубежья, на наш взгляд, не следовало бы столь категорически утверждать, что российскую диаспору Русская Православная Церковь отгородила от католической, протестантской и других конфессий". П.Е. Ковалевский в своей очень популярной ныне работе Зарубежная Россия вполне справедливо выделяет специальный раздел, посвященный значению православного рассеяния для христианского мира. Господь озарил русскую душу горячей любовью к своей Родине и из этой горячей любви к своему мы научились любить и других, не своих, что часто выражается в русской психологии чувством вселенности. Русский человек теперь думает вселенно, болеет за всех, огорчается и радуется за всех. Эти слова митрополит Виталий (первоиерарх Русской Православной Зарубежной Церкви) произнес в своем обращении по случаю 1000-летия крещения Руси, и в них, на наш взгляд, заложено убеждение в том. что Русская Православная Церковь в христианском мире всегда была открыта для контактов с людьми разных конфессий, способствуя их взаимопониманию.

Большинство эмигрантов долгое время смотрело на свое изгнание как на временное явление и надеялось на скорое возвращение на Родину. Вот почему, несмотря на острую нужду в священниках и поставленную задачу сохранения в эмигрантской среде национально-русского наследия, Русская Православная Церковь за рубежом медлила с созданием собственных специальных учебных заведений. На первых порах в эмиграции активно привлекались церковью разъездные священники, многие из которых были посвящены в сан без богословской подготовки, а также использовалась широкая сеть епархиальных и приходских газет, календарей со статьями духовного плана, книги и писания религиозно-педагогического, исторического, литературного и общерелигиозного содержания. Но чем дольше продолжалась эмиграция, тем более неотложным становился вопрос подготовки новых кадров священнослужителей. Первые шаги в этом направлении сделал Архиепископ Дамиан Царицынский, основав в 1923 г. школу для пастырей из Болгарии. Отдельные кандидаты учились в духовных семинариях и на богословских факультетах в Варшаве, Софии, Белграде. Многообещающим стал почин, связанный с созданием в ^S г. Сергиевского института в Париже (Русский Православный Богословский институт), а в 1928 г. на Дальнем Востоке с открытием пастырских и священнических курсов, которые в 1934 г. позволили создать богословский факультет при Институте Св. Владимира в Харбине. В Америке в 1936 г. был основан Институт Святого Владимира, существующий и поныне, в Европе пастырские и священнические курсы в монастыре преподобного Иова Почаевского в Ладомирово на Карпатах.

Рост числа учреждений, готовивших будущих священников, создание пусть немногочисленных монастырей (преимущественно не в Западной Европе), разнообразная практическая работа Русской Православной Церкви за рубежом несли эмиграции определенное единение, сохранение русской истории и культуры, памяти о Родине, возможность выжить в иноязычном обществе и адаптироваться к новым условиям жизни. Не всегда гладким был путь достижения этих целей. Об этом говорят такие факты, как разлад при решении вопросов церковного строительства и будущего государственного устройства России (например, противостояние на Всезарубежном Соборе русского рассеяния, состоявшемся в Сремских Карловцах в 1921 г.), сложности, возникавшие в повседневной религиозной жизни русской эмиграции.

И тем не менее Русская Православная Церковь за рубежом, и прежде всего в годы Второй мировой войны, сыграла на чужбине роль, подобную той, которая принадлежала русскому монастырю в создании Московского государства. Русская Православная Церковь за рубежом сосредоточение духовной связи с Родиной. Она для русских эмигрантов не только церковный, но и социальный центр. Она морально поддерживала, помогала выжить в борьбе с засасывающими в обывательскую трясину повседневностями жизни, она - центр воспитания подрастающего поколения в духе русской культуры.