В парижском еженедельнике “Русская Мысль” (№ 6 /4539/, 17 - 23 февраля 2005) была опубликована под нашей подписью статья “Рука Москвы?”. К сожалению, редакция газеты произвела ряд сокращений, несколько изменивших смысл и направление нашего очерка. Ниже публикуется первоначальный текст статьи, без изъятий, произведенных редакцией “Русской мысли”.

Н.Р.

В последнем номере православного парижского бюллетеня SOP (декабрь 2004 г.) была опубликована не подписанная статья, которая главным образом откликается на интервью преосв. митрополита Смоленского Кирилла Виктору Лупану в номере от 4 ноября “Русской мысли” (№ 40 /4525/). Но в этой статье можно также прочитать, что, во время недавней встречи преосв. Гавриила, архиепископа русских православных церквей в Западной Европе, с преосв. митрополитом Кириллом Смоленским (состоявшейся в г. Цюрих 15 февраля), последний своему собеседнику сообщил, что Московский Патриархат намеревался не только войти в собственность русских церквей, построенных за границей до Революции 1917 года - как это уже было им высказано во время конференции “Религия и дипломатия”, состоявшейся в апреле 2001 года… - но также и прочих церквей, таких как храм Св. Сергиевского института в Париже, и эти высказывания он повторил, по сведениям обычно хорошо осведомленных источников, во время своей недавней поездки в Бельгию.

Эти высказывания, приписанные митр. Кириллу, можно проверить лишь в одном, втором, пункте, так как не было опубликовано апробированного протокола встречи в Цюрихе, а обычно хорошо осведомленные источники остались анонимными. На конференции же “Религия и дипломатия” митрополит Кирилл высказался следующим образом: Ныне Церковь активно взаимодействует с МИДом, прилагая огромные усилия для того, чтобы преодолеть последствия преступного недомыслия эпохи государственного атеизма. Одна из главных задач нашего взаимодействия сегодня - восстановление исторической справедливости с целью возвращения Отечеству архитектурных и художественных сокровищ, создавшихся русскими мастерами и на народные деньги… Хочу особо подчеркнуть: мы боремся за российскую собственность. Если православный храм за рубежом принадлежал Русской Церкви и если это юридически доказуемо, то, по нашему глубокому убеждению, он и сегодня должен принадлежать нашей Церкви. Если же речь идет о собственности, ранее числившейся в государственных реестрах, то она и впредь должна принадлежать государству.

Пора ли нам бить в набат? Грозит ли прихожанам Архиепископии русских церквей в Западной Европе выселение из их “исторических” и прочих храмов? Небольшой экскурс в прошлое поможет нам в этом разобраться.

24 октября 1924 года французское правительство Франции признало СССР. Месяц спустя, в ноябре, был наложен секвестр на все русские храмы, воздвигнутые во Франции до 1917 года. Но, чувствуя приближение грозы, приходы этих храмов заблаговременно зарегистрировались, согласно французским законам 1901 и 1905 годов, в качестве “культовых объединений” (associations cultuelles), что дало им право пользования и владения церковным и прицерковным имуществом.

Статья 1-я устава Православного русского культового объединения в Париже (т.е. прихода Св. Александро-Невского храма), зарегистрированного 1 июня 1923 года, гласит: Между русскими православными в Париже, принявшими настоящий устав, создается культовое объединение, устроенное согласно распоряжениям закона от 1 июля 1901 года и закона от 9 декабря 1905 года, имеющее целью обеспечить в Париже культ, строго придерживающийся Восточного Греко-Российского православного обряда и распоряжений (statuts) Всероссийского Собора Православной Церкви 1/14 - 9/22 февраля 1918 года.

Советская власть, со своей стороны, не оставалось в бездействии. Она поручила своей новосозданной креатуре - так называемой Живой Церкви - роль “ледокола” в деле присвоения русских православных храмов во Франции, которые якобы были переданы в собственность советскому государству этой сомнительно православной церковной организацией (тем не менее, одно время официально признанной Константинопольским Патриархатом…). От имени “Священного Синода” Живой Церкви “митрополит Казанский” Алексей обратился к французскому правительству с письмом от 13 декабря 1924 года (написанном на довольно приблизительном французском языке). В письме утверждалось, что Священный Синод обладает…религиозными и административными полномочиями в отношении русских православных соборов (cathedrales) и общин (congregations) во Франции и уточнялось, что Священный Синод, основываясь на соответствующих юридических правилах СССР, желает организовать религиозные общины для принятия русских соборов во Франции и пользования ими… Соответственно, митр. Алексей просил французское правительство максимально способствовать скорой передаче русских соборов во Франции новым объединениям, церковным общинам руководимым Священным Синодом.

Напомним мимоходом, что Русская православная церковь не принимала никакого участия в этой попытке присвоения советской властью русских церквей во Франции, и что целью Живой Церкви было, не менее чем присвоение русских эмигрантских храмов, уничтожение русской патриаршей церкви.

В мае 1925 года, благодаря стараниям члена приходского совета парижской церкви В.Д. Жижина (в прошлом петербургского прокурора), секвестр был снят с большинства русских дореволюционных храмов во Франции, и их имущество передано в законное владение созданным при них приходским общинам. С полной очевидностью выяснилось, что церкви в Ницце, Каннах, Ментоне и По никогда не были российской государственной собственностью. Дело обстояло сложнеее в отношении храмов в Париже и в Биаррице, так как покупка участков, на которых он были воздвигнуты, производилась при посредничестве российского посольства. Но защиту этих храмов митрополит Евлогий поручил надежному человеку - графу Владимиру Николаевичу Коковцову, бывшему председателю Совета министров Российской империи, а ныне - члену приходского совета парижского Св. Александро-Невского храма. Гр. Коковцов обеспечил себе поддержку старого друга, тогдашнего председателя французского Совета министров Раймона Пуанкаре. Юридическую защиту наших храмов взял на себя другой добрый знакомый графа Коковцова - вернувшийся к своей основной адвокатской профессии бывший президент Французской республики Александр Мильеран.

В феврале 1925 года был опубликован меморандум приходского совета Св. Александро-Невского храма. В нем отчетливо доказывалось, что российское посольство, когда был приобретен (в 1857 и 1858 году) тот участок земли, на котором был построен парижский русский храм, лишь предоставило пользование своим именем и не приобрело никакого права на этот участок, именно из-за своей посреднической роли. В меморандуме допускалась возможность оспаривания права собственности русского прихода на церковный участок на том основании, что он был официально зарегистрирован лишь в 1923 году. Но, так как это здание уже более 68 лет во владении религиозной общины, действующей “ bona fide” с 1857 года в качестве фактически существующего объединения, и 30 мая 1923 года, то есть до признания Советской Власти, это объединение было декларировано в соответствии с французскими законами от 1 июля 1901 года и 9 декабря 1905 года, благодаря чему оно приобрело статус юридического лица, следует применять к этой недвижимой собственности последний из двух вышеуказанных законов. Другими словами, следует признать, что здание парижской церкви… законно превратилось в бесплатное и бессрочное во времени владение религиозной общины, известной под наименованием “Православное русское культовое объединение в Париже”…

5 апреля 1928 года 3-я камера Гражданского суда департамента Сена постановила, что земельный участок на улице Дарю в Париже был приобретен в 1857 и в 1858 году и здание церкви возведено благодаря пожертвованиям православных верующих, что с 1857 года последние открыто и беспрерывно владели этим имуществом, сначала в качестве религиозной общины (прихода), фактически существовавшей и управляющейся священником, назначенным духовной властью, а с 1923 года в виде религиозной общины, заявленной согласно с законами 1 июня 1901 года и 9 декабря 1905 года. (…) Что эта община в качестве юридического лица, признанного законом, одна имеет право владения вышеуказанным имуществом. А также, так как это имущество не беспризорное, что оно не входит в категорию имущества, обозначенную распоряжением от 22 октября 1924 года [то есть имущества, принадлежавшего Российскому государству, на которое был наложен секвестр] (…)

[Суд] постановляет, что применение к этому имуществу распоряжения от 22 октября 1924 года было произведено незакономерно. Запрещает… препятствовать Русскому культовому объединению в Париже в его владении и в пользовании своими правами (*). В отношении русской церкви в Биаррице суд вынес подобные постановления.)

Решение французского суда не положило конец попыткам захвата православного церковного имущества со стороны советской власти. 3 января 1947 года, по поручению советского посла во Франции, судебный исполнитель (huissier de justice) оповестил настоятеля Св. Александро-Невского собора, прот. Николая Сахарова, что СССР принадлежит здание, расположенное в Париже по адресу 12, улица Дарю и что Российское государство с удивлением обнаружило, что по этому адресу находится Русское православное культурное [так!] объединение в Париже. Он запросил о. настоятеля об основаниях такого нахождения. 14 января, судебный исполнитель передал советскому послу ответ прот. Николая Сахарова. В нем указывалось, что культовое объединение законно занимает храм и церковные здания на основании постановления суда от 5 апреля 1928 года. На этот раз, видимо, дело дальше не пошло.

Наконец, и это посколько нам известно был последний случай попытки перехвата храма на ул. Дарю, 11 октября 1955 года Г. Одибер, директор Управления культов в Министерстве внутренних дел, принял А.В. Бесселя, помощника председателя приходского совета. Одибер сообщил Бесселю, что французское правительство уже давно желает войти во владение католической церковью Сен-Луи в Москве, и что советское правительство предложило французскому Министерству иностранных дел обмен этого католического храма на одну из русских церквей во Франции, предпочтительно церковь на ул. Дарю. 10 ноября 1955 года французское Министерство иностранных дел официально сообщило, что не входило в его намерения… установить какую-либо связь между русской православной церковью в Париже и церковью Сен-Луи де Франс в Москве.

Итак, как следует нам относится к той опасности потери нашими приходами своих храмов, о которой забил тревогу бюллетень SOP?

Даже если бы у них было такое намерение, что далеко не доказано, ни Московский Патриархат, ни Российское государство не имеют ни малейшего шанса войти в собственность наших “исторических церквей” во Франции, на которые у них нет никаких юридических прав. Это не менее относится и к нашему храму на Сергиевском подворье, о котором также упомянул бюллетень SOP. Культовое объединение Сергиевского храма было зарегистрировано в 1925 году и получило в полное владение церковь и прилегающие к ней помещения. Св. Сергиевский богословский институт, который возник в помещениях, принадлежавших приходу, был в 1931 году зарегистрирован в качестве Вольного высшего учебного заведения, признанного в таком качестве руководством Парижского учебного округа (Academie de Paris). В настоящее время, всё церковное имущество, расположенное на нашей “Святой Горке”, управляется официально зарегистрированным французским строительным обществом и таким образом находится вне опасности захвата иностранным государством, или кем-либо другим, без согласия на то данного общества.

Не следует смешивать вопрос о владении церковным имуществом с вопросом юрисдикционного подчинения. По французскому законодательству, православные приходы во Франции (как и все прочие религиозные общины) могут свободно выбирать свое юрисдикционное подчинение. В большинстве случаев, это возможно даже без изменения приходского устава. Достаточно, для принятия подобного решения, волеизъявления законно созванного общего собрания прихожан. Такой переход наших храмов в иную юрисдикцию, к сожалению, уже имел место в ряде случаев. Церковь в Ментоне в настоящее время находится в юрисдикции РПЦЗ (Л), церковь в Каннах - в юрисдикции РПЦЗ (В). Храм в г. Южин, тот самый, в котором служил недавно прославленный о. Алексей Медведков, также покинул наш экзархат и ныне находится в юрисдикции Московской Патриархии. Если недавний переход нашей церкви в Биаррице в Московскую Патриархию произошел без нарушения приходского устава и французского закона, он непременно будет признан французскими властями. Французское государство не вмешивается в вопрос о юрисдикциях и признает любое подчинение церковной общины, поелику оно не противоречит законам. Оно имеет дело лишь с культовыми объединениями как таковыми, которые одни имеют право владения храмами, воздвигнутыми во Франции до 1905 года.

Правда, некоторые из наших церквей, хотя их приходы официально зарегистрированы, не владеют своим церковным имуществом. Таким образом Св. Троицкий франкоязычный приход в нижнем храме на ул. Дарю пользуется помещением, предоставленным ему приходом Св. Александро-Невского храма, который волен, по своему собственному решению, придать этому храму иное назначение. Иногда приходы не владеют церковной территорией, как например приход Св. Николаевского храма в Ницце, построенного на земле, предоставленной городом. Но и то и другое обстоятельство ничем не делает более легким перехват этих храмов Российским государством.

Таким образом, мы видим, что страхи о захвате наших храмов “рукой Москвы” совершенно напрасны. По крайней мере, в отношении церковной собственности, у нас уже вполне создана православная “поместная церковь”, уравнивающая все наши юрисдикции перед французским законом.

Николай Росс
Париж

(*) Для больших подробностей, см. нашу статью Советская власть и русская церковь в Париже (1920-1930) в “Русской мысли” № 4180 и 4181, 26 июня и 3 июля 1997.